Серый осенний вечер.
Ты стоишь и смотришь, как редкие капли дождя разбиваются о серый шершавый
гранит. Пожалуй, к поверхности камня было бы приятно прикоснуться, не будь он
надгробием.
Ни человека, ни цветов, ни звука. Только воспоминание.
Гроб выносили всем миром. Как обычно, большую часть работы свалили на Волю. Ей
досталось идти впереди всех, выносить покойницу - вперед ногами, разумеется.
Голову несли Совесть и Честь.
Похоронная процессия медленно выползла из дома, и плавно вклинилась в толпу
шепчущих и стонущих эмоций. Кто-то не выдержал и разрыдался, коротко и
неискренне.
Пройдя через двор, процессия водрузила гроб на грузовик с откинутыми бортами, и
все медленно двинулись на кладбище.
В последний путь усопшую провожали все, кто имел к ней хоть какое-нибудь
отношение. Первым шел Разум, гордый вдовец. Он изрядно сдал в последнее время,
но шел с неизменной бутылочкой "Хладнокровной" в руке. Злые языки твердили, что
в траурной процессии заметили даже его любовницу Надменность, но на то они и
злые языки, чтоб распускать подобные слухи. За ним шли Совесть и Печаль, ведшие
под руки слабеющую с каждой секундой Любовь, дочь покойной. Как два ангела
смерти они несли свою священную ношу вслед за ее матерью.
В толпе то и дело мелькали родные и смутно знакомые лица. Вот прошла Радость,
неуместная, как всегда. Вот послышался голос Счастья... Нет, показалось. А вот
неровной походкой идет Милосердие. Несомненно, сегодня его последний день.
Вот идет Детство, мальчуган шлепает сандалиями, в руке яркий воздушный шар. Ну,
что с ним поделать? Детство не верит в смерть.
Многие в этой процессии шли с печалью на лицах. Только совсем немногие были
безучастны. Мысленно они уже были впереди, возле ямы в земле.
Если вдуматься, люди могут быть такими же мертвыми, как камни, оставаясь при
этом формально живыми. У камня ведь нет Души, камень тоже может целую вечность
сидеть перед телевизором, и молчать, о чем бы ты его не спрашивал. Камень тоже
может простоять весь вечер, глядя на камень.
Могилу выкопали еще вчера, и два полупьяных существа уже бродили неподалеку в
надежде на подачку. Как могли они изображали сочувствие на мятых рожах -
присутствующие были благодарны им хотя бы за это.
Настал момент, которого все ждали с нетерпением, но предпочли бы избежать любой
ценой - прощание с усопшей. Слово взяла Совесть.
- Друзья! Все мы прекрасно знаем, какую ужасную и невосполнимую потерю мы
понесли вчера. Все мы прекрасно понимаем, что после того, как умерла наша Душа,
многим из нас осталось совсем недолго жить. Все мы обязаны Душе своим
существованием, и все мы так и не успели воздать должное ее стремлениям,
сметенным порывам, а порой даже терзаниям. Так и не научились мы ценить ее
заботу, ее казалось бесконечную... - Совесть не удержалась, и беззвучно
заплакала. Из зажмуренных глаз по ее щекам текли слезы, тело сжалось, как в
судороге. Немного погодя она продолжила. - Ее казалось бесконечную энергию,
подвигавшую нас на самые достойные поступки в жизни. Может быть, кому-то
казалось, что она не так уж и значительна, но та невероятная пустота,
образовавшаяся после смерти Души, уже начала делать свое гнусное дело. Никто из
нас не сможет выдержать ее сокрушительного удара, потому что мы потеряли то
единственное, что всех нас скрепляло воедино - нашу Душу.
Бездушный ботинок наступает на осенний лист. О, как прекрасна эта агония жизни!
Как упиваются ею поэты, как обожают сентиментальные девицы! Это преддверие зимы,
предчувствие смерти - как оно прекрасно! Ты ступаешь по этим листьям, и уже
чувствуешь запах разложения или вонь костра из всей этой падали.
Может ты поднимешь взгляд наверх? Да, конечно. Там еще много таких же самоубийц.
Вот один из них сорвался вниз, но уже в полете, кажется, передумал умирать, стал
цепляться изо всех сил за ветки и другие листья, но... Медленно, обреченно и
безысходно он падает в мутную, избитую дождем лужу. Прах к праху.
Настал завершительный акт этой пьесы о смерти Души.
Гроб с телом покойной накрыли крышкой и прибили трясущимися молотками. Затем
аккуратно приподняли на длинных полотнищах, и медленно опустили в могилу.
Гроб слегка стукнулся о землю, и издал звук, который можно обозначить только
так: звук удара гроба о землю. И означает он лишь одно: не будет Душе покоя и
после смерти.
Первой горсть земли кинула в могилу Любовь. У нее не было сил плакать. Лишь
только прошептала что-то, и отошла. За ней по очереди кинули горсть земли все
присутствовавшие, а потом самые стойкие взялись за лопаты и начали закапывать
яму.
Кто-то тихо застонал, послышалось чье-то слабое скуление, плакать ни у кого не
осталось сил. Куча земли рядом с могилой медленно исчезала, перерастая в холмик,
в который вставили обтесанный кусок серого гранита.
Все.
Души больше нет. Нет ни раскаяния, ни боли, ни ненависти. Место Души очень
быстро заполняет горький туман безразличия.
На всем кладбище остались только ты да серый осенний вечер.
Ты стоишь и смотришь, как редкие капли дождя разбиваются о серый шершавый
гранит. Пожалуй, к поверхности камня было бы приятно прикоснуться, не будь он
надгробием.
Ни человека, ни цветов, ни звука. Только воспоминание.
Автор – Филонов Сергей. E-mail:
coffee-v@mail.ru Документ может распространяться и
использоваться
только в некоммерческих целях,
с обязательным
указанием и уведомлением автора.
